Отрывочек из книги Флейшмана.
Мадам Шалабр после 9 термидора.
(Неопубликованные документы)
Неопубликованные фрагменты, которые мы собрали воедино, могут пролить некоторый свет на мрак, который окутывает жизнь поклонницы Робеспьера после смерти Неподкупного. Она была арестована не 10 или 11 термидора, как предполагалось, а 22 термидора, согласно ордену на арест, вышедшему из Комитета Общественной Безопасности в следующих выражениях.
22 термидора.
читать дальшеКомитет постановляет, что женщина по фамилии Шалабр, которая часто посещала дом Робеспьера должна быть немедленно арестована и помещена в Пелажи.
(Подписано)
Луи (из Нижнего Рейна), Мерлен, Вадье, Эли Лакост, Лежандр, Дюбаран, Гупийо.
В согласии с копией(?)
Бургуинон (??).
Мы не осведомлены,где агенты новой полиции приводили ордер на арест в исполнение, но документы в другой папке могут дать некоторые указания по этому вопросу. Мы имеем в виду относящиеся к печатнику Николя, присяжного революционного трибунала, арестованного 9 термидора, как робеспьериста. Николя жил на улице Сен-Оноре. Когда кто-либо навещал его, они были уверены, что найдут мадам Шалабр в одной из его комнат.
«Говорится, что она была дома, в помещении вышеупомянутого Николя,» - сказано в надписи на пачке конфискованных бумаг». Из этого следует, что подруга Робеспьера размещалась у этого Николя. Возможно, она была здесь и 22 термидора, когда ее арестовали. Сопровожденная в дом Таларю на улице Луа, прежде улице Ришелье, она не осталась здесь надолго. Фактически четыре дня спустя полицейские чиновники объявили ей о переводе в Сен-Пелажи. Вот их письмо:
«Коммуна Парижа, департамент преобразованной полиции, 26 термидора II года Французской Республики единой и неделимой. Представителям народа составляющим Комитет Общественного Спасения.
«Граждане, во исполнение вашего ордера от 22 числа этого месяца мы приказали арестовать вышеупомянутую Шалабр. Она была сначала заключена в тюрьму на улице Луа, а затем перемещена в Пелажи, где сейчас содержится под стражей.»
Жером, Леканю (чиновники преобразованной полиции»).
В Сен-Пелажи узница не задержалась, она была вновь перемещена и послана в Бурб или Порт-Либр. Проходили недели и месяцы. Постепенно тюрьма пустела, заключенные вновь обретали свободу. Она одна оставалась. Это положение дел продолжалось до плювиоза III года, семь месяцев. Затем она решила потребовать себе свободу
В этом нет ничего спартанского, мы должны сознаться, что свидетельствует, как неверно было бы судить о мадам Шалабр, как это сделал мсье Амель, по документам, собранным Бервийем и Бариером. Но есть шанс убрать вину из окружающего ее нимба. Она пишет: « Париж, 29 плювиоза III года Французской республики единой и неделимой» «Гражданка Шалабр, находящаяся в заключении семь месяцев, не зная причин своего ареста, исключая той, что она была соседкой негодяя Робеспьера, в чьем доме, после самого тщательного поиска, не было найдено ничего, что внушало бы малейшее подозрение, утверждает, что будучи сорока трех лет, обремененная с юности подавленными симптомами цинги и других болезней, которые значительно усилились с годами и в течении ее заключения, выражает желание получения помощи и внимание, которые она не может получить в месте заключения
Она умоляет о справедливости и надеется на человечность членов Комитета Общественного Спасения; и она думает, что ей следовало бы заметить, что дом , который она купила и отреставрировала за большую цену, превратился в руины, не имея ни дверей, ни окон и нуждается в ее заботах. Шалабр". Ее цинга и другие болезни были обследованы доктором Тибо и она послала свидетельство об этом с письмом. Этот документ также удостоверяет, что мадам Шалабр была уже не первой молодости и дает, в отсутствии точной даты ее рождения, полезную подсказку.
Я, нижеподписавшийся доктор, осуществлял врачебный уход за гражданкой Шалабр двадцать лет, свидетельствую, что все, что она говорит в настоящей записке о ее болезнях и их причины правда, и они могут только усилиться в заключении, особенно в ее возрасте. В Париже, 30 плювиоза III
Ни «цинга», ни дом в руинах не повлияли на Комитет Общественного Спасения. Прошение было оставлено без ответа искупала пятью месяцами в Люксембурге и Плесси свое увлечение «божественным» Робеспьером. Она была сделана из другого материала, чем мадам де Сталь