По заказу HebertBass цитирую фрагменты книги Жореса. Сначала хотел сделать это у себя в дненивке, потом решил вывесить сюда, раз уж выпал такой случай
"17 декабря (1794 года - PN) Фабр потребовал от Конвента ареста Венсана. Это была шибка вдвойне: прежде всего, потому, что опубликования в виде афиши резкого письма Ронсена о событиях в Лионе - единственный упрек, выдвинутый против него Фабром, - было недостаточно для обоснования обвинения. <...>
После ареста Венсана Конвет постановил арестовать Ронсена и Майяра. Эти аресты вызвали среди сторонников эбертистов, уже довольно многочисленных в канцеляриях военного министерства, в Клубе кордельеров и во многих секциях, очень сильное волнение и продолжительную агитацию. Как? Не возобновляется ли роландизм? Не возвращаемся ли мы к эпохе, когда все плакаты патриотов становились объектом доноса, когда все высказывания становилис объектом клеветы? <...> Насилие над парижскими патриотами - угроза всем революционерам Франции.
"Надо, - воскликнул Колло, - предотвратить новые несчастья. Надо возвратить мужество нашим братьям-якобинцам, находящимся в настоящий момент в Освобожденной коммуне. Я говорил об этом в Комитете общественного спасения; сам Робеспьер взялся написать нашим несчастным братьям; к ним направят чрезвычайного курьера, и я предлагаю, чтобы Общество также послало к ним ободряющее, утешительное письмо и чтобы все мы дали клятву в том, что мы не переживем того из наших братьев, кто будет отакован".
"Все члены Общества одновременно встают и дают эту страшную клятву с величайшей решимостью, под повторные аплодисменты трибун".
"И вот Якобинской клуб стал филиалом Клуба кордельеров", пишет Жорес, а Ронсена и Венсана освободили. Далее...
"...Они (эбертисты), несомненно, подготовляли выступление. Ронсен и Венсан, вструтившись в парке дворца Тюильри с Субербьелем, присяжным Революционного трибунала, частично изложили ему свое намерение. Речь шла о том, чтобы мобилизовать Революционну армию и перебить подозрительных, находящихся в тюрьмах. Но они, несомненно, открыли ему только чась своего плана, ту, что перекликалась с сентябрьскими событиями, и вовсе не открыли ему ту, что перекликалась с собйтиями 31 мая. Они не сказали ему, что Конвент также должен подвергнуться насильственной чистке. Их, несомненно, остановило негодование и удивление, проявленное им в начале их доверительных сообщений, и они не рассказали ему всего. Но какой смысл могла бы иметь эта мобилизация Революционной армии, произведенная без участия Комитета общественного спасения, если эта армия не была предназначена стать орудием эбертистской диктатуры? Субербьель в ужасе поспшил к больному Робеспьеру, чтобы предупредить его. К тому же, жбертисты уже больше не скрывали своих намерений.
На заседании Клуба кордельеров 14 вантоза (4 марта) они во всеуслышанье объявляют о предстоящем восстании. Они завешивают доску с начертанной на ней Декларацией прав человека в знак того, что свет свободы погас, и постановляют, что доска будет завешана до тех пор, пока народ вновь е обретет своих прав и не уничтожит клику. Кликой была партия дантонистов, к которой они нарочно относили Робеспьера.
<...>
По-видимому, одни только Ронсен и Венсан обладали ясной идеей и тактикой, особенно Ронсен; именно благодаря ему движение эбертистов обретает направление".