Стихи Сен-Жюста

[Commissar Paul]

poesie.webnet.fr/auteurs/saintjust.html
Жаль, что нет "Органта"...

@темы: поэзия, литература, источники

---

Наши в Париже

[*Fifi*]

Тут я писал о похождениях графа П.А. Строгановав революционном Париже.

***

Интересная статья о портрете Строганова: "...Таким образом, на первом этапе работы удалось достичь следующего определения портрета. Перед нами, очевидно, русский дипломат, первоначально изображенный в каком-то красно-синем мундире, затем по непонятным для нас причинам переодетый в сугубо штатский фрак без каких бы то ни было знаков отличия. Пожелал ли он сам «переоделся" или его "переодели» - было неясно.
<...>Очевидно, юноша носил мундир какой-то другой страны. И вот, забравшись в гравюрный отдел, я стала переворачивать многочисленные листы подцвеченных гравюр, изображающих униформы всех стран времен.
Я предавалась этому не очень увлекательному занятию довольно долго и безрезультатно, как вдруг увидела нечто заставившее меня буквально оцепенеть от удивления- это было изображение французского национального гвардейца эпохи Великой буржуазной революции"

@темы: личности в революции

---

Елена Сьянова. Из цикла Маленькие трагедии великих потрясений. ч.4

[Григорий Головин]

Это произошло в семидесятые годы 18 века, в канун великого потрясения великой революции, когда французское общество устами собственных писателей и публицистов отзывалось о себе, как о гигантском доме для умалишенных, в котором неосторожно брошенное слово или случайно вырвавшийся громкий вскрик могли вызвать взрыв общего возбуждения, вспышку эмоций, истерику, грозившую вышибить двери и окна, разметать стены, снести крышу крепкого лишь на первый взгляд здания. Это было время юристов-пожарников, льющих в пламя страстей слезы крокодиловых законов; экономистов-пророков, сулящих конец луидора, как конец света и публицистов – разбойников, своим посвистом раздувающих пламя страстей и приближающих обрушение луидора. Это было время, когда публично брошенное слово убивало, как удар кинжала в руках опытного убийцы. И это было последнее время, когда правила власть слов. Очень скоро, лет через 15, всё во Франции переменится: ложь польется мутным потоком, оскорбления полетят, как комья грязи и заляпают вокруг всех; репутации превратятся в груды мусора и обесценятся слова, а не луидор. Нужно было только потерпеть немного… Друзей было пятеро. Молодых, энергичных, талантливых… Они вели обычный для своей среды образ жизни: танцевали на балах, посещали театры и будуары актрис, флиртовали.., занимались и делом: Луи Бреге, например, делал часы; Антуан Лавуазье ставил химические опыты; Жан Поль Марат лечил нищих и аристократов; Пьер Бриссо изучал юриспруденцию, а Этьен Дюваль был математиком. И все пятеро, как это было тогда принято немножко пописывали : романы, стишки, памфлетики… Это было обычным делом; даже свои научные исследования преуспевающие люди тех лет старались облечь в литературную форму, пригодную для усвоения даже неискушенной публикой. И почти любое сочинение того или иного рода находило своих рецензентов. Как-то ноябрьским вечером, друзья заехали за Этьеном Дювалем, чтобы вместе отправится в театр. Они нашли своего друга в ужасном состоянии: по всей комнате были разбросаны исписанные листы бумаги, а сам Этьен неподвижно стоял у окна, уставивший в ночь. Оказалось, что в сегодняшних парижских газетах появилась сатира некоего Карно на его, Этьена математическую диссертацию, в которой тот высмеял автора, как очевидную бездарность. Это был жестокий удар. Друзья принялись было утешать Этьена: Лавуазье предложил ответить новой диссертацией, самый молодой и пылкий Пьер Бриссо немедленно и публично отхлестать этого Карно по лицу его же сочинением, а Марат напомнил, как его самого недавно высмеял Вальтер. На этих словах Этьен Дюваль вдруг вспыхнул, а затем страшно побледнел: «Если бы меня высмеял Вальтер, произнес он едва слышно, я был бы сейчас счастлив. Но меня высмеял какой-то Карно». Исчерпав все доводы, друзья уехали от Дюваля с тяжелым сердцем. А на утро они узнали, что этой ночью их друг повесился. С тех пор, каждый год, 14 ноября, не взирая ни на какие обстоятельства жизни, четверо собирались вместе на могиле Этьена Дюваля. Время сильно их изменило, а революция развела по враждующим лагерям, но своей традиции они не изменили. А когда в живых не осталась ни одного из четверых, на могилу Этьена Дюваля пришел ещё один человек. Великий французский математик, автор многочисленных трудов по мат. анализу и проективной геометрии и министр Наполеона Лазарь Карно. Тот самый. Карно всю жизнь казнил себя за ту мальчишескую желчь, которая вырвалась из-под его пера из-за глупой ревности и нехватки доводов. В 1789-м году в газете «Друг народа» Марат высказал странную, абсолютно не вписывавшуюся в общий контекст мысль, видимо, родившуюся у него при внезапном воспоминании о погибшем друге. Эта мысль совершенно не была тогда воспринята. А в наше время она стала аксиомой, которой, впрочем, никто не следует. «Естествоиспытателя, философа, сочинителя, как и любого творца, писал Марат, нужно судить по тем законам, которые в процессе творения он создает для себя сам. Посягательство на репутацию творца есть преступление против наитруднейшего и бесценного – процесса созидания нового».

@темы: литература

---

Немного самопиара

[Commissar Paul]

На базе нашей благополучно завершившейся ролевой игры "1794" открылся форум, посвященный Французской революции. Заходите! Будем рады видеть всех.

@темы: полезные ссылки

---

Анлогязычное сообщество, посвященное Сен-Жюсту

[Commissar Paul]

community.livejournal.com/sieclesetcieux/profil...
Давно заброшенное и ничего полезного не содержащее, но все же.

@темы: полезные ссылки

---

Любопытно

[Григорий Головин]

Баррас — муниципалитет в штате Пиауи, Бразилия.

Оказывается и так.

---

генерал Брюн

[*Fifi*]

Отец Гийома Брюна был адвокатом и заместителем королевского прокурора в г. Бриве-ля-Гайард. Будущий маршал учился у Отцов Доктринёров в колледже в Бриве, а затем продолжил изучать право в Париже, где попутно успел перпробовать до начала революции несколько профессий, среди которых: клерк в прокуратуре, типографский рабочий, издатель и журналист.

Но, приехав в столицу, молодой человек увлекся литературой и политической деятельностью. Некоторое время работал в типографии. Его высокопарные эссе не пользовались спросом, но Гийом не сомневался, что он — литературный гений, хотя невозможность убедить в этом других вскоре начала его утомлять.

Дантон, его друг, посочувствовал молодому поэту и предположил, что просто-напросто устарели темы, которые предлагает читателю Брюн. Быть может, мудрее и злободневнее писать не о любви, а о войне?

Совет Дантона Брюн воспринял вполне серьезно, наконец разродившись брошюрой по вопросам военной тактики. Восхитившись собственным творением, он показал его некоей актрисе, которая прочла его без каких-либо комментариев. Когда же автор поинтересовался ее мнением, она ответила довольно жестко: «Ах, Брюн! Если бы сражались перьями, то вы стали бы знаменитым генералом!»

Оскорбленный в лучших чувствах молодой человек буквально трясся от ярости. На следующий же день он предстал перед теперь уже широко известным Дантоном и потребовал должности в одной из волонтерских армий. Дантон согласился посодействовать приятелю, и к утру поэт уже стал майором. Первое поручение Брюна состояло в том, чтобы сопровождать группу энтузиастов-республиканцев на юго-запад, и бывший поэт с радостью поехал его выполнять. Так он вступил на дорогу славы и вместе с тем на дорогу, на которой он в конце концов найдет гибель под ногами разъяренной толпы.

@темы: личности в революции

---

Музыкальная пауза

[*Fifi*]

Французско-революционная песенка "Сa ira!" ("Дело пойдет"):


"Карманьола" - популярная танцевальная мелодия того же периода:

@темы: поэзия

---

Фукье-Тенвиль

[Commissar Paul]

Пока пост про Барраса в работе, кину ссылку на свой ЖЖ-пост, посвященный Фукье-Тенвилю - общественному обвинителю Революционного трибунала.

@темы: личности в революции

---

Лазар Карно

[Commissar Paul]

Мне попалась довольно любопытная информация. Отсюда: liberte.newmail.ru/Books/Armia_Rev-3.html

"Ему было около 40 дет, когда он вышел на большую арену истории. В молодости он был инженером, занимался научными вопросами, много путешествовал. Его первая работа, обратившая на себя всеобщее внимание, была посвящена Вобану, великому инженеру и теоретику крепостной войны. Карно взял его себе за образец и ему суждено было продолжать во французской армии традиции Вобана. Мы знаем, что инженерные войска вместе с артиллерией всегда составляли, как при старом порядке, так и в начале революции, цвет французской армии. Карно воплощал в себе так же, как в свое время Вобан, лучшие качества французского инженерного офицера: огромные специальные знания, острый ум, железную трудоспособность и чрезвычайно ясный взгляд, котором умение схватывать детали, свойственное математику, сочеталось с почти художественным чутьем — с даром безошибочно охватывать целое. Революция сделала его одним из самых страстных патриотов и сторонников новых идей. Правда, в одном отношении Карно уступал не только своему, великому образцу, но и многим из своих товарищей по работе во время революции. У него не хватало широты государственного человека. Он был великолепным военным министром. Он сделался, как говорили тогда, организатором победы, но он никогда не мог возвыситься до широкого политического охвата тех событий, которые он переживал. И быть-может то, что у него не было политического гения и неизменно связанного с ним политического честолюбия, способствовало тому колоссальному успеху, который сопровождал его работу. Методичный, предусмотрительный, Карно, приступая к своей грандиозной задаче, не хотел ничего оставить случаю. Он хотел предвидеть все и все рассчитать заранее. Он начал, как инженер. Он объехал и осмотрел всю восточную и всю южную границу Франции, чтобы увидеть, куда нужно направить самые большие усилия. В начале перед ним рисовался план чисто инженерной защиты родины. Потом, постепенно, этот план расширился. Силою вещей Карно оказался выдвинутым на роль главного руководителя всего военного дела. Он окружил себя сотрудниками, которые прошли свой служебный стаж в старой армии и которые решили отдать свои силы защите родины при новых условиях, хотя почти все они принадлежали дворянству. То были: Дарсон, Фавар, Лакюэ. Карно приходилось защищать их против якобинского натиска энергично, порою с ожесточением. Но он не выдавал своих сотрудников никому. Он умел выбирать людей. Он умел распознавать таланты по самому мимолетному проявлению. Ему достаточно было увидеть офицера в небольших чинах пылу сражения и он сразу определял, чего он стоит. Его безошибочному взгляду обязана была Франция тем, что во главе ее армии появилась та бесподобная плеяда генералов, которые спасли ее от иноземного нашествия, и которые понесли далеко за ее пределы ее знамена. Якобинцы его очень не любили. Карно с его скромностью и простотой, сего отсутствием тщеславия, чуждый жеста и революционной фразы, казался им живым укором. Но Карно был нужен. Другого человека, более приспособленного к выполнению той Задачи, которая легла на страну, найти было невозможно. И Карно была представлена полная свобода. 14 августа 1793 года Карно вступил в число членов Комитета Общественного Спасения, занял свой кабинет, привел туда своих сотрудников, обложился картами и чертежами и начал работать. Положение его было чрезвычайно трудно. В качестве члена Комитета, Карно был ответственен за все его акты, в том числе и за те, которые вызывали самое большое возмущение. Под очень многими смертными приговорами стоит его подпись. Карно, стиснув зубы, подписывал свое имя под Приказами, отправлявшими на гильотину десятки людей. Но это не мешало ему ненавидеть Робеспьера, а его роль в Комитете Общественного Спасения, сознание того, что он нужен, что без него террористы не обойдутся, создавала ему настолько независимое положение, что он мог говорить Робеспьеру, Кутону и Сен-Жюсту такие вещи, сотой доли которых было бы достаточно для другого, чтобы отправиться на Грэвскую площадь. Он бросал Сен-Жюсту в лицо такие фразы: «Ты и Робеспьер стремитесь к диктатуре» . «Я взял себе право, говорил позднее Карно с трибуны, называть Робеспьера тираном всякий раз, когда я с ним разговаривал». Робеспьер платил ему самой бешеной ненавистью. «Если его терпят в Комитете, признавался он, то это потому, что он нужен. При первой же неудаче наших армий его голова скатится». Сен-Жюст говорил ему: «У тебя есть связи с врагами патриотов. Знай, что мне достаточно нескольких строк, чтобы составить твой обвинительный акт и заставить гильотинировать тебя в два дня». Но тронуть Карно все-таки не решались, ни во время террора, ни позднее, когда при термидорианской реакции начались гонения на активных якобинцев. Был однажды случай, когда в Конвенте один из роялистов Анри Ларивьер, требуя суда над целой труппой людей, произнес имя Карно, и Конвент, одержимый контр-революционным пылом, готов был уже отдать Карно в жертву гильотине. Но достаточно было кому-то из задних рядов крикнуть: «Что вы делаете? Карно организовал победу!» — и Конвент устыдился. Сталкиваясь с Робеспьером, Кутоном и Сен-Жюстом каждый день, Карно старался работать изолированно. Он не вмешивался в высокую революционную политику, не спорил с красным триумвиратом по вопросам о казнях, об убийствах и о коммунистических мероприятиях. Но он никогда и не защищал этих мер ни в Конвенте, ни в Коммуне, ни в якобинском клубе. Он совершенно устранился от сношений с департаментами по вопросам об углублении революции. Он знал свой кабинет, ему нужно было руководить организацией армии, направлять ее движение. Дела у него было столько, что хватило бы на целый штат таких же работников, как он сам, и он с головою ушел в это дело. Ему часто некогда было даже сходить домой пообедать. Он закусывал тут же, среди бумаг и чертежей, куском хлеба, который запивал лимонадом. Рядом с ним, в том же приблизительно положении, работали Робер Ленде и Приер из Котдора, на ответственности которых лежало снабжение армии, и Жанбон Сент-Андре, который управлял флотом. Это была группа технических работников, которая своим самоотверженным трудом, своей преданностью делу и своим пламенным патриотизмом вынесла государственный корабль из тех бурных волн, которые готовы были его захлестнуть.

Кабинетная работа не поглощала Карно целиком и невозможно было, сидя в Париже, руководить военными делами так, чтобы не делать никаких ошибок. Карты часто приходилось, менять тишину своего кабинета а шумную работу в самом пекле фронтовых дел. И ему нечего было учиться этому. Простым членом Конвента задолго до вступления своего в Комитет Общественного Спасения, Карно посещал фронт и ознакомился с положением дел. При первых слухах об измене Дюмурье он в числе других депутатов, был отправлен в Северную армию, чтобы урегулировать там положение дел. Он лишь случайно не попал в ставку Дюмурье и не был выдан им австрийцам. Когда слух об измене Дюмурье подтвердился, именно Карно собрал разбросанные в разных местах отряды армии Дюмурье, вдохнул в них патриотический пыл, увлек за собою и сделал невозможным затею генерала-изменника — вести за собою в Париж против Конвента вверенные ему войска. Позднее, когда нужно было заново разрабатывать все планы войны и выполнять их, Карно после того, как был уже установлен основной план камлании, не оставлял в покое генералов, которые должны были вести войска и выполнить намеченную задачу. Он думал, что ему удастся добиться фактического руководства из Парижа, но когда Гушар оказался не в состоянии сообразовать свои действия с точными предписаниями Карно, он сам поспешил на фронт. Операция Гушара три Гондшооте не привела к тем результатам, которых ожидал Карно, благодаря недостатку энергии у главнокомандующего. Гушар был смещен и заменен Журданом, которого нашел Карно. Чтобы не повторилось то-же самое, Карно сопровождал нового главнокомандующего и вместе с ним командовал в решительном сражении при Ваттиньи. В нем он распоряжался, как верховный начальник, и вел солдат в атаку со шпагою в уке, как рядовой лейтенант. А когда все было кончено, враг отступил и стратегическая задача была решена блестяще, Карно отдал всю славу победы Журдану. Несколько позднее он угадал в юном начальнике батальона, который сыпал на каждом шагу самыми яростными якобинскими тирадами, первоклассного полководца. Это был Гош.

Так, меняя кабинет на поле сражения и шум битвы на тихую работу над картами, Карно до конца стоял на своем посту, скромный и простой, непоколебимый в своем упорстве и готовый пожертвовать всем, чтобы одолеть опасности. Это он создал те 14 армий, которые отбили врага повсюду и которые сделались способными в руках даровитых генералов раздвинуть границы Франции до Рейна и дальше. Когда Карно взялся за работу, в армии было немногим больше 200.000 человек. Когда он кончил свою работу, 14 армий республики насчитывали 1.200.000. Когда он начинал, отсутствие дисциплины, дезертирство, плохое снабжение, недостатки организаций постоянно опустошали ряды войск. Когда он кончил, армия представляла крепко спаянное целое, сильное организацией и непобедимое по духу патриотизма, который ее одушевлял.

Карно был не только организатором в собственном смысле этого слова. Его работа была шире. Сидя в своем кабинете, он задумал и провел реформу гораздо более серьезную, реформу всего военного дела, всего старого военного искусства. Господствовавшая стратегия и тактика были стратегией и тактикой, выработанной, главным образом, в Семилетнюю войну. Основою ее был методический маневр.

Карно понимал, что с его солдатами, набранными второпях, плохо вооруженными, плохо снабженными, голодными и разутыми, нельзя было вести такую систематическую и правильную войну, как со старыми дисциплинированными войсками. Он понимал, что и в тактике, и в стратегии нужно придумать что-то такое, что давало бы возможность использовать главное преимущество плохо организованных и мало дисциплинированных революционных солдат: и несокрушимый порыв. И он нашел и новую тактику, и новую стратегию. Конечно, не он один искал и находил новые принципы военного искусства. Генералы, присылавшие ему свои донесения, раскрывающие недостатки существующих способов ведения войны, давали ему толчки для его творческой работы, а подчас и подсказывали главные основные идеи. Особенно много в этом отношении помогал ему, как мы увидим, Гош. Заслугою Карно было то, что умел разглядеть в этих на спех набросанных, иногда плохо додуманных до конца, мысль генералов, здоровые зерна. Он их систематизировал, приводил в порядок и от имени власти делал эти - новые идеи обязательными для всех армий революции.

В одном из своих донесений Комитету Общественного Спасения Карно таким образом формулировал сущность реформы военного дела, назревавшей в его сознании: «Нужно уравновесить искусство количеством и вести войну массами людей: направлять в пункты атаки столько войск и. артиллерии, сколько можно собрать; требовать, чтобы генералы находились постоянно во главе солдат, чтобы они давали им пример мужества и самопожертвования; приучить тех и других не считать никогда неприятеля, а бросаться на него очертя голову, со штыком на перевес, не думая ни о перестрелке, ни о маневрировании, к которому французские солдаты совершенно не приучены и не подготовлены».

Основанием его тактики было, словом, наступление глубокими колоннами. После энергичной артиллерийской подготовки Карно приказывал бросать батальон за батальоном в тот пункт, от которого зависела участь боя. Эта тактика требовала огромных жертв людьми. Но ни Карно, ни генералы, ни солдаты, не считали тех, кто оставался на поле сражения. Смерть была ничто. Важна была победа. И Карно понимал, что французскому темпераменту революционному подъему масс роднее всего именно такая тактика. Когда загремит марсельеза и солдат увидит впереди трехцветный шарф и шляпу с перьями генерала или комиссара Конвента, несущегося верхом на коне под пулями и ядрами, он ринется и все сокрушит на пути. Факты показали, что Карно судил верно, и что та тактика, которую он сделал тактикою революционных армий, несла спасение стране.

И стратегия. Карно была другая, чем та, которая существовала до революции и которой руководились генералы, стоявшие во главе неприятельских армий. С солдатами революции нельзя было пользоваться сложными маневрами, для этого революционные армии были слишком плохо снабжены и механизм их был слишком элементарен. То, что называлось искусством маневрирования, нужно было заменять быстротою передвижения. Революционный маневр был манёвром быстроты. Когда Гош прислал в Комитет Общественного Спасения свою знаменитую записку, предлагавшую, как мы увидим ниже, новые основы стратегии, Карно понял, что Гош подает ему яблоко с древа познания. Основою стратегии Карно была простая задача: пользоваться разделением неприятельских сил и стараться быть в каждом данном случае сильнее отдельных групп неприятельских армий, хотя бы общая численность неприятеля была больше. Это была та стратегия, которую применяли Моро и Сугам при Туркуане, Гош в Германии в 1794 и 1796 гг., и которую сделал такой классически законченной Бонапарт в своих бесконечных войнах. Нужен был именно гений Карно, чтобы суметь объединить отдельные указания практики и в случайных набросках генералов найти общие руководящие идеи. Карно можно упрекать порою в некоторой педантичности при выработке стратегических планов, особенно ярко сказавшейся в навязанном Журдану и Моро плане немецкой кампании 1796 года. Но за ним нужно признать ту заслугу, что, несмотря на отдельные ошибки, он верно понимал дух своего времени, хорошо знал своего солдата и умел угадывать, куда нужно наносить удары тем противникам, с которыми Франции приходилось иметь дело.

Дальнейшая карьера его была такова, какой можно было ожидать, принимая во внимание отсутствие у него широких политических горизонтов и умения разбираться в сложной сети непрерывно сменяющихся политических явлений. Он ушел от дела, когда во главе Франции утвердились термидорианцы, представлявшие победоносную буржуазную стихию, явившуюся на смену яркого демократизма, сильно окрашенного коммунистической струей. В 1795 году он сделался членом Директории. Но его прошлое, приставший к нему и не стиравшийся якобинский ярлык делали его неприемлемым для торжествующей буржуазии. После переворота 18 фрюктидора, которым господствовавшая партия обезопасила себя от натиска слева, Карно должен был бежать, чтобы не поплатиться головою или, в лучшем случае, ссылкой. Он долго пробыл в изгнании, вернулся, когда уже царил Бонапарт, но вновь вознестись на ту высоту, на которой он был во время якобинской диктатуры, он уже не мог. Карно и Бонапарт друг друга не любили. И хотя Наполеон призывал его потом к активной работе, но Карно видной роли не играл. Ему не хватало самостоятельности и свободы. Вне этих условий организатор победы работать не умел. Один только раз он воскресил свою былую славу: защищая в 1814 году Антверпен против союзников, которые так и не могли его взять. Конец жизни он снова провел в изгнании, потому что реставрация не прощала ему голосования за казнь короля. Он умер в Германии, работая над своими трудами по военно-инженерному делу. Его «Трактат о защите укрепленных пунктов» до сих пор считается классическим.

@темы: личности в революции

---

Граждане участники сообщества!

[Commissar Paul]

Сим я хочу обратиться главным образом к участникам и ПЧ сообщества, которые не входят в нашу тесную революционную комнаду (хотя мнение моих друзей для меня тоже важно).
Граждане, вы сидите и молчите, администрация сообщества ничего не знает о ваших интересах и предпочтениях, а между тем хотелось бы, чтобы здесь было интересно всем.
Поэтому я устраиваю еще одно голосование - чтобы определиться с дальнейшей политикой.

Вопрос: Какого рода материалы вы хотели бы видеть в сообществе? (многовариантно)

1. Биографии деятелей ВФР (было бы идеально, если бы в комментах указали, кто именно вас привлекает)		4	(11.43%)
2. Рассказы о различных событиях и отдельных эпизодах ВФР )опять же, конкретизация приветствуется)		5	(14.29%)
3. Рисунки, портреты		5	(14.29%)
4. Дискуссии		5	(14.29%)
5. Фанфики, фанарт, стихи, личные впечатления		7	(20%)
6. Шуточные материалы, стеб		5	(14.29%)
7. Ролевые отыгрыши		4	(11.43%)
8. Другое (в комменты)		0	(0%)
Всего:		35 Всего проголосовало: 9

@темы: опрос

---

Наполеон I на старой открытке и паспарту.

[tes3m]

Когда мне было 10 лет, я увлеклась образом Наполеона. Читала его биографию, написанную Стендалем, собирала изображения . В 13 лет я его не то чтобы совсем разлюбила, но ... перестала быть влюблённой в него.А от этого увлечения у меня остались две старинные вещи.
static.diary.ru/userdir/6/6/0/8/660853/29715437...
static.diary.ru/userdir/6/6/0/8/660853/29715451...

@темы: наполеон

---

Юбилей

[Григорий Головин]

Сегодня, 250 лет назад, родился великий деятель ВФР - Максимильен Робеспьер.
Поздравляем его!

@темы: Робеспьер

---

Барнав

[Григорий Головин]

Барнав (Barnave) Антуан (21.9.1761, Гренобль — 29.11.1793, Париж), деятель Великой французской революции, социолог. В 1789—91 депутат Учредительного собрания. Сторонник конституционной монархии. После смерти О. Мирабо в 1791 Б. вместе с А. Ж. Ф. Дюпором и А. Ламетом стал руководителем партии фельянов. В речи 15 июля 1791 Б. призывал к прекращению революции. Казнен в период якобинской диктатуры. Под влиянием идей Ш. Монтескье и физиократов Б. в сочинении "Введение во французскую революцию" (1792, издано в 1843) развил мысль о влиянии географической среды на формирование политического строя, осуществляющееся через хозяйство: эволюция хозяйственных форм приводит к новому распределению богатства, что вызывает новое распределение власти. Взгляды Б. сыграли значительную роль в подготовке философии истории К. Сен-Симона и идей историков эпохи Реставрации.

Соч.: Oeuvres..., t. 1—4, ., 1843.

Лит.: Попов-Ленский И. Л., Антуан Барнав и материалистическое понимание истории, М.—Л., 1924.

Отсюда - www.oval.ru/enc/6727.html

Кое-что ещё
www.ug.ru/98.48/t11.htm
pylippel.newmail.ru/documents/barnav.html

Портрет

@темы: Прокляты и Убиты

---

Национальная гвардия-2

[Григорий Головин]

Ученик Марсовой школы и гренадёр Национальной гвардии, 1794



Комиссар Конвента на фронте, 1794


Рядовой


Ещё образцы формы

@темы: армия

---

Мода

[Григорий Головин]

aquavitae.narod.ru/games/costume.htm

---

"С кем вы, мастера культуры?" (с)

[Commissar Paul]

Граждане, давайте все-таки разберемся с нашими политическими симпатиями. Какую политическую группу/фракцию/партию вы поддерживаете?

Вопрос: Кто вам наиболее симпатичен?

1. Роялисты обыкновенные, махровые		4	(14.29%)
2. Сторонники конституционной монархии		8	(28.57%)
3. Жирондисты		2	(7.14%)
4. Правые якобинцы (Дантон)		4	(14.29%)
5. Якобинцы - центр (Робеспьер)		10	(35.71%)
6. Левые якобинцы (Эбер)		0	(0%)
7. Ваш вариант		0	(0%)
Всего:		28

@темы: опрос

---

О фильме "Французская революция" (1989)

[Григорий Головин]

Взято у  Snorri
www.diary.ru/~snorri/p42987642.htm

@темы: кино

---

[Григорий Головин]

Так брали жирондистов


А так брали Макса и КО

@темы: аресты

---

Шуан

[Григорий Головин]

@темы: контрреволюция